Учение Д. о человеке также дуалистично. Человек есть реальная связь бездушного и безжизненного телесного механизма с душой, обладающей мышлением и волей. Взаимодействие между телом и душой совершается, по предположению Д., посредством особого органа - т. н. шишковидной железы. Из всех способностей человеческой души Д. на первое место выдвигал волю. Гланвое действие аффектов, или страстей, состоит, по Д., в том, что они располагают душу к желанию тех вещей, к каким подготовлено тело. Сам бог соединил душу с телом, отличив тем самым человека от животных. Наличие сознания у животных Д. отрицал. Будучи автоматами, лишёнными души, животные не могут думать. Тело человека (как и тело животных) представляет собой, согласно Д., всего лишь сложный механизм, созданный из материальных элементов и способный, в силу механического воздействия на него окружающих предметов, совершать сложные движения.
Д. исследовал строение различных органов животных, а также строение их зародышей на различных стадиях развития. Физиологические работы Д. основаны на учении У. Гарвея о кровообращении. Он впервые попытался выяснить сущность "непроизвольных" и "произвольных" движений и описал схему рефлекторных реакций, в которой представлены центростремительная и центробежная части рефлекторной дуги. Д. считал рефлекторными не только сокращения скелетной мускулатуры, но и многие вегетативные акты.
В круге вопросов философии, которые разрабатывал Д., первостепенное значение имел вопрос о методе познания. Как и Ф. Бэкон, Д. видел конечную задачу знания в господстве человека над силами природы, в открытии и изобретении технических средств, в познании причин и действий, в усовершенствовании самой природы человека Д. ищет безусловно достоверное исходное основоположение для всего знания и метод, посредством которого возможно, опираясь на это основоположение, построить столь же достоверное здание всей науки. Ни этого основоположения, ни этого метода он не находит в схоластике. Поэтому исходный пункт философских рассуждений Д. - сомнение в истинности общепризнанного знания, охватывающее все виды знания. Однако, как и у Бэкона, сомнение, с которого начинал Д., есть не убеждение агностика, а только предварительный методический приём. Можно сомневаться в том, существует ли внешний мир, и даже в том, существует ли моё тело. Но само моё сомнение во всяком случае существует. Сомнение же есть один из актов мышления. Я сомневаюсь, поскольку я мыслю. Если, т. о., сомнение - достоверный факт, то оно существует лишь поскольку существует мышление, поскольку существую я сам в качестве мыслящего: "...Я мыслю, следовательно я существую..." (Избр. произв., М., 1950, с. 282).
Идеализм Д. связан с религиозными предпосылками его системы. Для доказательства реального существования мира, по Д., необходимо предварительно доказать существование бога. Это доказательство Д. строил по образцу онтологического доказательства бога Ансельма Кентерберийского (см. в ст. Бог). Но если бог существует, то в силу его совершенства исключается возможность того, чтобы он нас обманывал. Поэтому существование объективного мира также достоверно.
В учении о познании Д. был родоначальником рационализма, который сложился в результате наблюдений над логическим характером математического знания. Математические истины, по Д., совершенно достоверны, обладают всеобщностью и необходимостью, вытекающими из природы самого интеллекта. Поэтому Д. отвёл исключительную роль в процессе познания дедукции, под которой он понимал рассуждение, опирающееся на вполне достоверные исходные положения (аксиомы) и состоящее из цепи также достоверных логических выводов. Достоверность аксиом усматривается разумом интуитивно, с полной ясностью и отчётливостью. Для ясного и отчётливого представления всей цепи звеньев дедукции нужна сила памяти. Поэтому непосредственно очевидные исходные положения, или интуиции, имеют преимущество сравнительно с рассуждениями дедукции. Вооружённый достоверными средствами мышления - интуицией и дедукцией, разум может достигнуть во всех областях знания полной достоверности, если только будет руководствоваться истинным методом. Правила рационалистического метода Д. состоят из четырёх требований:
1) допускать в качестве истинных только такие положения, которые представляются ясными и отчётливыми, не могут вызвать никаких сомнений в их истинности; 2) расчленять каждую сложную проблему на составляющие её частные проблемы или задачи; 3) методически переходить от известного и доказанного к неизвестному и недоказанному и 4) не допускать никаких пропусков в логических звеньях исследования. Совершенство знания и его объём определяются, по Д., существованием в нас врождённых идей, разделяемых Д. на врождённые понятия и врождённые аксиомы. Достоверно известно очень немногое о телесных вещах; гораздо больше мы знаем о человеческом духе и ещё больше о боге.
Учение Д. и направление в философии и естествознании, продолжавшее его идеи, получило название картезианства - от латинизированной формы имени Д. Он оказал значительное влияние на последующее развитие науки и философии, причём как идеализма, так и материализма. Учения Д. о непосредственной достоверности самосознания, о врождённых идеях, об интуитивном характере аксиом, о противоположности материального и идеального явились опорой для развития идеализма. С др. стороны, учение Д. о природе и его всеобщий механистический метод делают философию Д. одним из этапов материалистического мировоззрения нового времени.
Спиноза
(Spinoza, d'Espinosa) Бенедикт (Барух) (24.11.1632, Амстердам, - 21.2.1677,
Гаага), нидерландский философ-материалист, пантеист и атеист. Родился в семье
купца, принадлежавшего к евр. общине. Возглавив после смерти отца (1654) его
дело, С. одновременно завязал научные и дружеские связи вне евр. общины Амстердама,
особенно среди лиц, оппозиционно настроенных по отношению к господствовавшей
в Нидерландах кальвинистской церкви. Большое влияние на С. оказал его наставник
в лат. языке Ван ден Энден - последователь Ванини, а также У. Акоста - представитель
евр. вольномыслия. Руководители евр. общины Амстердама подвергли С. "великому
отлучению" - херем (1656). Спасаясь от преследований, С. жил в деревне,
вынужденный зарабатывать средства к существованию шлифовкой линз, затем - в
Рейнсбурге, предместье Гааги, где и создал свои философские произведения.
В борьбе против олигархического руководства евр. общины С. стал решительным
противником иудаизма. По своей идейно-политической позиции был сторонником республиканского
правления и противником монархии.
Философские воззрения С. складывались первоначально под влиянием евр. средневековой философии (Маймонид, Крескас, Ибн Эзра). Её преодоление явилось результатом усвоения С. пантеистическо-материалистических воззрений Дж. Бруно, рационалистического метода Р. Декарта, механистического и математического естествознания, а также философии Т. Гоббса, оказавшего влияние на социологическую доктрину С. Опираясь на механико-математическую методологию, С. стремился к созданию целостной картины природы. Продолжая традиции пантеизма, С. сделал центр, пунктом своей онтологии тождество бога и природы, которую он понимал как единую, вечную и бесконечную субстанцию, исключающую существование какого-либо другого начала, и тем самым - как причину самой себя (causa sui). Признавая реальность бесконечно многообразных отдельных вещей, С. понимал их как совокупность модусов - единичных проявлений единой субстанции.
Качественная характеристика субстанции раскрывается у С. в понятии атрибута как неотъемлемого свойства субстанции.
Число атрибутов в принципе бесконечно, хотя конечному человеческому уму открываются только два из них - протяжение и мышление. В противоположность Декарту, дуалистически противопоставлявшему протяжение и мышление как две самостоятельные субстанции, монист С. видел в них два атрибута одной и той же субстанции.
При рассмотрении мира единичных вещей С. выступал как один из наиболее радикальных представителей детерминизма и противников телеологии, что было высоко оценено Энгельсом (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 20, с. 350). Вместе с тем, выдвигая механистическое истолкование детерминизма, отождествляя причинность с необходимостью и рассматривая случайность только как субъективную категорию, С. приходил к точке зрения механистического фатализма. Он был убеждён в том, что весь мир представляет собой математическую систему и может быть до конца познан геометрическим способом. По замыслу С. бесконечный модус движения и покоя должен связывать мир единичных вещей, находящихся во взаимодействии друг с другом, с субстанцией, мыслимой в атрибуте протяжённости. Другим бесконечным модусом является бесконечный разум (intellectus infinitus), который должен связывать мир единичных вещей с субстанцией, мыслимой в атрибуте мышления. С. утверждал, что в принципе одушевлены все вещи, хотя и в различной степени. Однако основное свойство бесконечного разума - "познавать всегда все ясно и отчетливо" (Избр. произв.,т. 1, М., 1957, с. 108) - относилось у С. лишь к человеку.
Натуралистически рассматривая человека как часть природы, С. утверждал, что тело и душа взаимно независимы вследствие онтологической независимости двух атрибутов субстанции. Это воззрение сочетается у С. с материалистической тенденцией в объяснении мыслительной деятельности человека: зависимость мышления человека от его телесного состояния обнаруживается, согласно С., на стадии чувственного познания. Последнее составляет первый род знания, называемый также мнением (opinio). Чувственное познание, по мысли С., часто ведёт к заблуждению; являясь неадекватным отражением объекта, оно вместе с тем заключает в себе элемент истины.
Рационализм С. с наибольшей силой проявлялся в противопоставлении им понимания (intellectio) как единственного источника достоверных истин чувственному познанию. Понимание выступает у С. как второй род познания, состоящий из рассудка (ratio) и разума (intellectus).
Достижение адекватных истин, возможное только на этой стадии, обусловливается тем, что человеческая душа как модус атрибута мышления способна постичь всё, что вытекает из субстанции. Оно возможно также в силу основоположного тезиса рационалистического панлогизма, отождествляющего принципы мышления с принципами бытия: "порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей" (там же, с. 407).
Третий род познания составляет интуиция, являющаяся фундаментом достоверного знания. Генетически учение С. об интуиции связано с учениями мистического пантеизма о "внутреннем свете" как источнике недискурсивного, непосредственного общения с богом и с учением Декарта об аксиомах "ясного и отчетливого ума" как фундаменте всего знания. При этом интуиция истолковывается С. как интеллектуальная; она даёт познание вещей с точки зрения вечности - как абсолютно необходимых модусов единой субстанции.
В антропологии С. отвергал идею свободы воли; воля совпадает у С. с разумом. Распространяя на человеческое поведение законы механистического детерминизма, С. доказывал необходимый характер всех без исключения действий человека. Вместе с тем он обосновывал диалектическую идею о совместимости необходимости и свободы, выражающуюся понятием свободной необходимости. Поскольку свобода отождествляется у С. с познанием, стремление к самопознанию становится у С. сильнейшим из человеческих влечений. С. выдвинул положение об интеллектуальной любви к богу (amor Dei intellectualis) и идею вечности человеческой души, связанную с пантеистическим представлением о смерти человека как возвращении в единую субстанцию.
Философскую систему С. завершает этика. В центре его концепции секуляризированной морали - понятие "свободного человека", руководствующегося в своей деятельности только разумом. Принципы гедонизма и утилитаризма соединяются у С. с положениями аскетической созерцательной этики.
Подобно другим представителям теории естественного права и общественного договора С. выводил закономерности общества из особенностей неизменной человеческой природы и считал возможным гармоническое сочетание частных эгоистических интересов граждан с интересами всего общества.
Пантеистическая по своему облику философия С. заключала в себе глубоко атеистическое
содержание. Преодоление С. концепции двойственной истиныдало ему возможность
заложить основы научной критики Библии. Страх, согласно С., является причиной
религиозных суеверий. Антиклерикализм С. связан с осознанием им политической
роли церкви как ближайшего союзника монархического правления. Вместе с тем в
духе идей "естественной религии" С. утверждает, что следует различать
подлинную религию, основой которой является философская мудрость, и суеверие.
Библия излишня для "свободного человека", руководствующегося только
разумом, но необходима для большинства людей, для "толпы", которая
живёт лишь страстями и не способна к руководству разума. Атеизм С. оказал огромное
влияние на европ. вольномыслие 17-18 вв. Вместе с тем сторонники романтизма
и Ф. Шлейермахер интерпретировали учение С. в религиозно-мистическом духе; позднее,
в конце 19-20 вв., в условиях кризиса религиозного сознания, ряд буржуазных
философов - Э. Ренан, Л. Брюнсвик и др. пытались истолковать учение С. в духе
идей "новой" религии. Атеистические и натуралистические идеи С. нашли
своё продолжение у Д. Дидро и других франц. материалистов 18 в., оказали большое
воздействие на нем. философию конца 18 - начала 19 вв., в особенности на Г.
Лессинга, И. В. Гете, И. Гердера, а затем на Ф. Шеллинга и Г. Гегеля (в особенности
панлогизм, диалектика целостного истолкования мира и диалектическая концепция
свободы в её связи с необходимостью), а также на Л. Фейербаха.